Посольство Республики Казахстан в Российской Федерации

Жена трёх и мама двух талантливых режиссёров, Наталья Аринбасарова никогда не ассоциировалась только со знаменитыми родственниками. Она была и остаётся самобытной актрисой, затмившей звёзд мировой величины, запомнившейся лучшими образами из фильмов, ставшей практически именем нарицательным. 24 сентября наша Наташа отмечает день рождения. Мы пригласили Наталью Утевлевну в преддверии её личного праздника, чтобы поговорить о кино и вообще, обо всём на свете с, пожалуй, самой известной казахской актрисой.

- Наталья Утевлевна, судя по вашему расписанию, человек вы очень занятой. Над чем сейчас работаете, где снимаетесь?

- Я не очень занятой человек, просто так получилось, - скромничает актриса. Летом же вся работа. В августе начинаются съемки в большом шестнадцати серийном сериале. Сейчас идёт подготовка, репетиции, примерка костюмов. А вообще, я снимаюсь уже только тогда, когда мне это доставляет удовольствие. Уже не очень хочется сниматься, потому что это я раньше играла героинь, главные роли. От качества моей работы зависело качество фильма. Сейчас роли уже небольшие, но мне доставляет огромное удовольствие играть старушек разного характера: и боевых, и нежных, и добрых. И можно уже не думать, с какого ракурса тебя снимают, как ты выглядишь, а думать только о характере. Всю жизнь я играла роли драматичные, где всё время приходилось переживать, плакать. А сейчас я стараюсь использовать свои комедийные способности, если они у меня есть (смеётся). Дочка говорит «мама, ты хорошая комедийная актриса». Сериал, о котором я сказала выше, как раз она снимает. Не буду название пока говорить, не знаю, можно ли. Довольная большая роль, вчера вот костюмы потрясающие предложила художница.

- Помимо работы в кино чем-нибудь ещё занимаетесь?

- Меня часто приглашают на телевидение. Моя жизнь началась с фильма «Первый учитель», Айтматовская героиня. И Ченгиз Торекулович как бы через всю жизнь со мной проходит. Вера Таривердиева, супруга Микаэла Таривердиева, замечательного композитора, предложила несколько лет назад сделать программу: я читаю поэтическую прозу Ченгиза Торекуловича, а между отрывками звучит органная музыка, но не только авторства Таривердиева. Он дружил с Чингизом Айтматовым, у него много произведений на восточную тему. Но там и Римский-Корсаков, и Бородин, и японские композиторы. Это очень интересный концерт. Причем, самый первый был в Астане (прим. Нур-Султан). Конечно, концерт не для всех. Наверное, для тех, кто любит музыку, орган, хорошую литературу. К сожалению, этот концерт мы можем давать только в тех городах, где есть органный зал, чаще всего это бывает в соборах. Всё-таки нас пригласили даже в Японию, мы там давали один концерт. А за это нам подарили недельное пребывание там. Вот такая концертная у меня деятельность.

Ну и, конечно, для меня семья очень важна, мои дети. А сейчас у меня уже есть маленький внук Тимур, которому 2 года и 4 месяца. Егор (прим. Егор Кончаловский, сын Натальи Аринбасаровой) его назвал в честь Тамерлана. Это моя любовь. Мне кажется, что я вернулась на пятьдесят лет назад, потому что он очень похож на Егора маленького. Это доставляет мне огромную радость. Когда мои дети росли, я тогда много работала, уезжала в экспедиции. И у меня не было возможности вот так подробно наблюдать, как день ото дня ребенок меняется.

- С чего началась ваша работа в АЛЖИРе? Дети посоветовали или режиссер сам нашел вас?

- Снимал этот фильм Александр Касаткин, очень серьёзный, вдумчивый режиссёр. Страшно переживал за всё, что происходило на площадке. Он однокурсник моей дочки Кати (прим. Екатерина Двигубская, режиссёр), они вместе учились на высших режиссёрских курсах. Катя сказала: «Мама, соглашайся. Это очень хороший режиссёр». И я сразу согласилась. Не было никаких проб. Я играла старуху Байлам, которую все немножко побаивались. Может она занималась шаманскими делами и за это её посадили. В общем, она пользовалась авторитетом среди заключенных. И даже страшные уголовницы, которые всех мучали, её не трогали. Моя линия потом обрывается. Наверное, она отсидела своё, и её выпустили.

Должна сказать, что эта тема мне всю жизнь была страшно интересна. Очень рада, что я снялась в фильме «Вкус хлеба», потому что тема поднятия целины – это моё детство, когда вся страна пела «Едут новосёлы по земле целинной». Тогда я думала, если вдруг меня выгонят из училища, я поеду на целину. И, конечно, я много слышала о страшных репрессиях. Даже директор интерната, где я жила, когда училась в хореографическом училище Большого театра, однажды сказала мне во время прогулки по Лубянке: «Наташенька, только ты никому не говори. Но ты знаешь, ведь сколько этажей этот дом идёт ввысь, столько же этажей он идёт и вниз» (прим. Здание НКВД с 1934 г.).

Потом я помню, как к Сергею Владимировичу и Наталье Петровне Михалковым приезжал в гости человек, который рассказывал, как его пытали в этих застенках, чтобы он донос на кого-то написал. Переломали все кости и сказали, что если вы этого не сделаете, мы вольём вам керосин в кровь. По его словам, они это сделали, и после всего он остался инвалидом. Не знаю, возможно ли вообще выжить после такого… Когда я это услышала, рыдала три дня. Всё-таки, очень трудно в такое поверить. Ещё у Натальи Петровны была подруга Нина Павловна Герасимова. Она мне тоже показывала свои фотографии и рассказывала, что была замужем за пролетарским поэтом Михаила Герасимовым. Его арестовали, а её сослали в Казахстан. Она была светская львица, в её литературном салоне бывали Владимир Маяковский, Сергей Есенин. Невероятной красоты женщина была, все эти голливудские дивы её в подмётки не годились. Именно она ввела в этот салон молоденькую Наташу Кончаловскую. И вдруг её арестовывают, и она становится ЧСИРкой (прим. Член семьи изменника Родины). Сложно даже выговорить это страшное слово (вздыхает)… Когда я с ней познакомилась, она жила в нашем доме, готовила нам еду. Она рассказывала, как жили в АЛЖИРе. Говорит, если раздобудешь кусочек жира, его не ели, а мазали на лицо, чтобы как-то сохранить свою внешность. Она заразилась там бруцеллёзом. Когда приехала в Москву, никто не пустил её на порог, даже дочка. Помог ей Сергей Владимирович Михалков, выбил ей комнатку и к её мизерной пенсии всю жизнь доплачивал деньги. Конечно, психически она уже была больной человек, сломленный. Закончила она плохо – выбросилась из окна… Эта тема для меня очень болезненная. Я была рада, что хотя бы на съемочной площадке я могу всё это прочувствовать, прикоснуться к этому материалу.

Как замечательно играли актрисы: Катя Гусева, Даша Екамасова, она играла главную роль – Ольгу Павлову. Коршунова играла эту гадину уголовницу Аглаю. Потрясающая работа у Ольги Лапшиной, которая играла коммунистку Лазуркину. Несмотря на то, что её, такую преданную всем этим идеям арестовали и посадили, она всё равно продолжает верить, писать письма Сталину. Когда вдруг всё это рушится, она просто умирает. Актрисы даже говорили, что хотят почувствовать, что это такое быть грязными, не мыться, как те заключенные. Когда я увидела, с какой самоотдачей они играют, это поразило меня.

Диночка Тасбулатова, казахстанская актриса, которая тоже снималась в этом фильме, очень помогала мне на съёмках. Она замечательно играет, хоть у неё и была очень тяжёлая роль. Её там просто хватают в степи и бросают в лагерь вместо сбежавшей заключенной. А у неё маленький ребенок, набухает грудь, она страшно мучается. Байлам приносит ей щенка, чтобы он ей молоко как-то оттянул. В общем, замечательная актриса: красивая, молодая, статная. Я ей очень благодарна и желаю, чтобы у неё в кино было ещё много-много ролей.

Возможно, в жизни происходило что-то и пострашнее, что-то, может быть, не так страшно. Потому что режиссёр рассказывал, что начлага Баринцев в фильме тоже потерпел от советской власти. Был в самых верхах, всё у него было прекрасно. Потом он что-то увидел, написал письмо Сталину и за это был разжалован, назначен начлагом в АЛЖИР. Но человек он хороший, жалел этих женщин: помогал, утешал как-то. У него даже прозвище было «Валерьян Валерьянович». А когда в 90-е годы стали заводить уголовные дела на всех, кто издевался над заключенными, бывшие заключенные поехали в Москву и хлопотали за его оправдание. Было и такое, не все были страшными.

Этим летом нас с Егором пригласили быть международными наблюдателями на выборах, мы полетели в Казахстан. И я попросила отвезти меня на то место, где стоял АЛЖИР. Там находится мемориальный музей. Я увидела эти фотографии и вспомнила, что, оказывается, была знакома с какими-то из этих женщин. Мать писателя Василия Аксёнова Евгения Соломоновна Гинзбург жила со мной в одном подъезде, актриса Данута Столярская, которая снималась в фильме «Песнь о Маншук», мать Майи Плисецкой, Наталья Сац, которая потом создала знаменитый одноимённый театр… В общем, так много знакомых. А я и не знала, что они сидели, и целый период их жизни был украден.

Тяжело было сниматься. Я думала «ну скорей бы это закончилось». Несмотря на то, что вечером я приезжала в хорошую гостиницу, принимала душ, психологически было тяжело всё это переживать, играть эти сцены.

- Когда сериал уже вышел, вам понравилось?

- Я его посмотрела. Моя подруга, очень добрая женщина, сказала: «Не буду смотреть. Неужели люди были такие звери? Это же наши люди!». А я говорю, ты понимаешь, эти надзиратели, попав в этот лагерь, тоже были наказаны, они тоже жили в тяжелейших условиях и были злобные. Я сейчас вернулась из круиза, в котором мы посещали многие монастыри, в частности, в которых содержались заключённые. Нам рассказывали, что часто эти надзиратели были уже такие озверелые от всей этой жизни, что издевались, чтобы просто как-то развлечься: выставляли комарам на съедение, обливали ледяной водой, заставляли лезть в холодную прорубь. К сожалению, всё это правда, так человек устроен. Смотреть этот фильм нелегко, но я считаю, что такие фильмы снимать надо, чтобы это не забыли, чтобы это никогда не повторилось.

- Актёры, выходцы из советской школы, с теплотой вспоминают классическую актёрскую школу, в которой они учились. Как вы считаете, актуальна ли она сейчас или у нового времени совсем другие требования?

- Я думаю, что актуальна. Систему Станиславского никто не отменял. Каждый актёр должен её знать. Нам во ВГИКе всё преподавали: и движение, и сценическуя речь, и фехтование, учили нас падать и кувыркаться, ездить на лошадях. Актёр должен уметь всё! Я смотрю на современных актёров, они кроме всего прочего накачаны, у них прекрасные тела, потому что большая конкуренция, всем хочется сниматься. Поэтому школа актуальна.

- Кто были вашими первыми и любимыми учителями?

- Мне в этом смысле очень повезло. Сначала я училась в хореографическом училище Большого театра, где у меня были потрясающие учителя. Это был золотой век советского балета, великие балерины и танцовщики приходили к нам в училище и преподавали. Переодевались с нами рядом в раздевалках, шли в зал, также потели, показывая нам движения, ругали нас, шлёпали. Жесткая была школа, но это была великая школа. Я очень рада, что у меня в жизни было такое образование и такая подготовка. Вообще, говорили, что в то время, когда я училась, система обучения была такой же, как в Императорской балетной академии. Галина Уланова к нам приходила, рассказывала, принимала экзамены. Дуэтно-классический танец у меня преподавал Леонид Жданов, муж Улановой, её партнёр. Он со мной готовил дипломный номер, па-де-де из балета «Тщетная предосторожность». Мне говорят: «У вас нет звёздной болезни». Какая звёздная болезнь может быть, когда такие великие люди были рядом? Когда мы, участвуя в спектакле, стояли за кулисами и слышали их дыхание, наблюдали, как они работают.

Ну и, конечно, Сергей Апполинариевич Герасимов и Тамара Фёдоровна Макарова – мои учителя уже в кино. Герасимов считался лучшим педагогом, половина советского кинематографа – его ученики. Кого ни назови: Гурченко, Лужина, Польских – всё ученики Герасимова, великие актёры. А главное, что у них не было своих детей, поэтому мы были для них дети. Они всё про нас знали: у кого кто родился, как назвали. Самое главное, что они учили нас не только профессии. Помню, Тамара Фёдоровна мне сказала: «Наташенька, у тебя нет опасности переиграть, у тебя есть опасность не доиграть. У тебя такое чувство правды, ты не соврёшь». И ещё они в нас воспитывали людей, граждан своей страны. Апполинариевич всегда говорил: «Можете делать всё, что захотите, кроме порнографии и контрреволюции» (смеётся). Это был его лозунг. Очень приветствовал, когда ребята сами писали. Ему было интересно, кто на что способен, кто чем дышит, о чём думает.

Тамара Фёдоровна учила нас манерам. Меня, правда, этому в балетной школе научили. Но для учеников из провинции это было очень полезно. Во-первых, учила, как носить кринолин. Помните её в фильме «Маскарад»? Как она там двигается – прелесть! Учила за столом себя вести, как обращаться с предметами. В общем, очень нужные вещи. Ну и, конечно, было приятно с ними общаться просто как с людьми. Помню, когда снимался фильм «У озера», мы жили на Байкале. Каждый вечер ждали, пригласит ли нас Сергей Апполинариевич на ужин. Помню, как побежала в лес и нашла пень, усыпанный опятами. Собрала их быстро в подол, прибежала на площадку: «Сергей Апполинариевич, посмотрите, сколько грибов»!». Он взял ведро, пошел со мной к этому пню, набрали ведра три этих опят. А вечером сам почистил их, помыл. И эти вечера, ужины, когда он угощал нас хорошим хересом, всегда начинались с рассказов. Это было незабываемое время. Наш курс считался очень интересным, звёздный курс. Называли его «курс четырёх Наташ»: Наташа Гвоздикова, Наташа Белохвостикова, Наташа Бондарчук и Наташа Аринбасарова.

- Что бы вы посоветовали молодым актёрам, кроме как работать, работать и ещё раз работать?

- Я бы посоветовала всё-таки выбирать, не соглашаться на всё. Выбирать роли, где будет интересно. Как говорил Сергей Апполинариевич: «Когда ты за что-то берёшься, всегда задавай себе вопрос, во имя чего ты творишь». Если вы будете об этом думать, никогда не ошибётесь. В АЛЖИРе мне было интересно показать, как казахи помогали во время войны, делились последними кусочками, чтобы люди не умерли с голоду.

Такая роль у меня была в фильме «Правосудие волков» по роману Владимира Кунина, где я играла дворничиху. Все эти дворники раньше были осведомителями, но она очень хорошей бабкой была. Выручила главного героя, когда его арестовал НКВД. Ворвалась туда, всех растолкала, наорала. В итоге они отпустили мальчика. У зрителей на этой сцене всегда восторг, аплодируют. Делилась она с этим русским мальчиком лепёшкой, сахаром. Вот в этой маленькой роли я хотела отдать дань уважения моему казахскому народу, очень доброму, отзывчивому. Так они помогали выжить людям в трудные времена.

- Чей совет вам запомнился на всю жизнь, и он до сих пор помогает вам?

- В балетной школе со мной в одном классе училась Гаянэ Джигарханян, двоюродная сестра Армена Джигарханяна – очень умная, начитанная. Однажды она сказала фразу «Пусть между целью и тобой грохочет всех морей прибой, посмеешь ль ты с пути свернуть?». И я взяла эту фразу за девиз своей жизни.

- Вы практически всю жизнь прожили в Москве. Какой он для вас, всё-таки, этот московский дух?

- Я очень скучаю и ностальгирую по Москве своего детства. Москва была удивительная: очень чистая, красивая, безопасная. Я тогда этого не понимала, но был какой-то подъем, вера в свои силы. Это ощущалось в воздухе. Какая-то очень праздничная была Москва. Мы гуляли, приходили в парк, а там музыка гремит, люди танцуют. И мы разбивались на пары, танцевал полонез, падеграс. Тут же толпа расступалась и все любовались, аплодировали. Всё время было ощущение праздника. Сейчас она другая, уже немножко чужая. Много я не понимаю, ни принимаю. Но вот в прошлом году в День Победы меня пригласили рассказать о папе, он был фронтовик. Привезли на Тверскую улицу, где снимали актёров и разных известных людей. Я пробыла там часа четыре, и меня поразил Бессмертный полк. Раньше, когда я смотрела по телевизору, думала, что это какие-то компьютерные дела. А тут я увидела, как идёт эта реальная масса людей с детьми, шариками, флажками. Даже не река, а какой-то поток. Многие кричали мне «Наташа! Мы тебя знаем, мы из Казахстана! Мы из Сибири!». Оказывается, приехали люди из Казахстана и многих других стран и уголков России поучаствовать в этом шествии. И шли люди вот так до семи-восьми вечера. Меня потрясло это единение народа.

- Вам интересна актёрская тусовка, или вы предпочитаете уединение?

- Я очень люблю общаться с людьми. Тем более, у нас круг очень интересный. Люблю ездить на фестивали, потому что там встречаешься с актёрами, режиссёрами, возникают новые идеи. Фильм «Молитва Лейлы» родился на «Киношоке» (прим. Открытый фестиваль кино стран СНГ и Балтии), на пляже. Мой друг, режиссёр Сакен Нарымбетов писал и читал мне сцены. Ну и, конечно, когда в Москве проходят какие-то мероприятия, я охотно бываю. Очень люблю выходить с детьми – с Егором и Катей. Было время, когда они были молодые, я выходила и как бы выводила их в свет, но теперь они меня выводят (смеётся). Я живу за городом, поэтому очень приятно выходить на какие-то мероприятия, дефиле, выступления, концерты.

- А фильмы какие смотрите?

Набегавшись за целый день с моим внуком Тимурчиком, вечером я падаю на диван и смотрю сериалы (смеётся). Потому что моя дочь снимает в основном сериалы. Она у меня пишет, две книги вышло. Так вот, она написала сценарий «Опасные танцы», использовав всё, что я ей рассказывала о нашем балетном детстве. Она всё вписала в свой сценарий, подала на конкурс и выиграла господдержку. Сняла этот фильм, год назад была премьера. Но в основном она снимает художественные сериалы. Причем, не успевает закончить один, ей уже предлагают другой. Поэтому я должна быть в курсе всего, что происходит. Ну и просто расслабиться тоже нужно (улыбается).

- Какой у вас любимый сериал?

- Я люблю ретро-сериалы, Валерия Тодоровского. Это уже настоящее, очень серьёзное кино. Вообще, я думаю, что будущее за сериалами. Потому что люди мало стали ходить в кино. Что ему куда-то идти, когда он может лечь на диван и посмотреть фильм? Сейчас такие телевизоры, что можно в Интернет войти и по заказу посмотреть что угодно.

- Вообще, что сейчас происходит в киноиндустрии?

- Сейчас все хотят работать, зарабатывать. Егор мне даже как-то сказал: «Знаешь, мам, иной раз пригласишь актёра, а у него прямо баксы в глазах». Многие молодые актёры снимаются сразу в нескольких фильмах. Я, например, никогда так не могла, даже в двух фильмах трудно сниматься. Я должна была полностью погружаться в роль. А они с поезда сразу на съемку, потом опять на поезд на другую картину, лишь бы заработать побольше. Такая сейчас жизнь, такие правила игры. Им же важно, какая у них машина, какая квартира. Всё это понты, понимаете? Мне это всё не нравится. В современном кино трудно на площадке. Актёры репетируют, а режиссёра нет рядом. Он где-то там сидит в каком-нибудь сарайчике или палатке за монитором и смотрит, как складывается кадр. Большая часть моей жизни прошла, когда с режиссёром разговариваешь, от него получаешь энергию. Это было какое-то таинство, плетение кружев. Когда обсуждали, когда режиссёр сидел под камерой и вдохновлял тебя своими глазами. Сейчас всё это ушло, конвейер.

- Смотрите казахстанское кино?

- Сейчас совсем не знаю, что снимают. Очень мало смотрю. Давно не была на фестивале, но на «Киношок» Ирина Шевчук всегда приглашает казахстанских кинематографистов, и всегда фильмы берут призы. Например, наш фильм «Нежданная любовь», где я играю городскую старушку, в которую влюбился сельский старичок. Прелестный фильм, который даёт надежду, что любовь в любом возрасте может случиться. За эту картину мы получили на фестивале пять призов. А я и Нуржуман Ихтимбаев – за лучшие роли. Иногда там удавалось что-то посмотреть, но я уже несколько лет туда не езжу, потому как внук (смеётся). И это для меня самое важное.

- С кем из своих режиссёров вы пошли бы в разведку?

- Режиссёры такие, знаете… (смеётся). Сколько было случаев, когда режиссёр видит, что опасные кадры, но он не выключит камеру, не закричит «Стоп!». Дожмёт до конца. Помню, в фильме «Молитва Лейлы» Сакена Нарымбетова я играла тётю  Катиру. Это моя первая характерная роль, и я очень благодарна, что Сакен мне помог перейти на возрастные роли. Я играла солдатку тётю Катиру, водителя грузовичка военного образца, который она ласково называла «Захарушка». И вот в степи этот Захарушка заглох у меня. Я начинаю заводить его заводной ручкой, и вдруг он поехал. По сценарию я его хватаю, и этот грузовик волочит меня по пыльной дороге. Ждали каскадёра полдня, так он и не приехал. Я говорю: «Давайте я сама». А мне уже было 55 лет (улыбается). Я вспомнила все эти пытки, когда конями разрывают человека. Этот грузовик волочил меня, а я как бы кричу по сценарию. Но самое страшное, это заводная ручка, которая вертелась у меня перед носом. Я думаю: «Если она выскочит, снесёт мне лицо». А потом Сакен говорит: «Слушай, я так испугался, ты так орала». Ага, испугался, а «Стоп» не сказал (смеётся). Такие вот они, режиссёры. 

- Вы ощущаете себя российской, казахской или, может быть, как это сейчас модно говорить, азиатской актрисой, европейской?

- Я считаю себя советской актрисой. Я родом из той великой страны, которую мы потеряли. Эта великая эпоха ушла, и я надеюсь, навсегда. Но, тем не менее, я очень благодарна, потому что советская власть дала мне великолепное образование. Я благодарна Казахстану за то, что училась в Академическом хореографическом училище при Большом театре, и Казахстан платил за наше обучение. Мы были на полном государственном обеспечении. Разве сейчас такое возможно?  Я счастлива, что мои дети прошли советскую школу. Я очень благодарна этому времени. Ну и, конечно, все мои значительные роли прошли в советском кино. Я, будучи казашкой, начала сниматься в Киргизии, многие думали, что я киргизка. Наверное, я переиграла все национальности: башкирку, якутку, бурятку, японку, китаянку. Снималась на всех киностудиях Советского Союза. Сейчас это всё уже очень сложно. А работала я всю жизнь, больше двадцати лет на Мосфильме. Мы были штатными сотрудниками, нам давали наряд, и мы его отрабатывали на разных киностудиях.

- Все ваши бывшие мужья в своё время уехали кто куда. Почему вы остались? Почему не захотели последовать хотя бы за одним из них?

- Когда я училась во ВГИКе, у нас же там иностранцы тоже учились. Были у меня поклонники, которые предлагали выйти за них замуж и уехать. Я говорила: «Нееет, я не променяю свою великую страну на вашу». Я не променяю свою страну ни на какую другую. Правда, когда я попала в Японию… Это удивительная страна. Такой порядок, такие люди деликатные. Тогда я подумала: «Если бы я знала японский язык, если бы я была там востребована, в этой стране я могла бы жить». А так нет. Мужья уезжали в поисках чего-то, потом возвращались. Николай Львович Двигубский, мой второй муж, родился во Франции. Когда мы расстались, он туда и уехал. Прожил там в замке в Нормандии, у него была чудная жена Франсуаза. Но всё-таки закончилось трагично, он застрелился. Эльдор Уразбаев (прим. Третий муж Натальи Аринбасаровой) ушел из жизни в Америке и завещал, чтобы его прах развеяли над океаном. Такие вот интересные судьбы.

- То есть, для вас это принципиальный вопрос? Хотя, вроде бы эти принципы споткнулись однажды об Японию.

- Ну, это я шучу, конечно. Мы так были воспитаны. И всегда, даже когда я в советское время ездила за границу на фестивали, недели советских фильмов, я очень гордилась своей страной.

- Начиная с 1965 года, вы, за редким исключением, снимались в одной и более картинах ежегодно вплоть до 2019 года. Как вы считаете, почему вы были и остаётесь так востребованы?

- Не знаю (смущенно пожимает плечами). Вообще, я очень дисциплинированная. Кроме того, что я, наверное, неплохая актриса (смеётся). Думаю, что со мной легко. Я не капризничаю, не требую себе определенных условий, как современные актрисы. А потом, я всегда была очень работоспособна. Балетная школа научила нас умирать, но продолжать работать. В «Молитве Лейлы» у нас как-то была ночная съемка и очень сложные условия. Мы были в каком-то здании, которое продувалось со всех сторон. Я смотрю, все молодые уже попадали: один в одном углу спит, другой в другом. И сидим по струнке всю ночь только я и Баадур Цуладзе, актёры старшего поколения. Может быть, это ценят. Может, потому что я известная и даю какой-то статус фильму.

- У вас есть любимая роль?

Моя самая-самая любимая роль это Маншук Маметова. Я тогда была молоденькая, всего 22 года. Эта роль мне лично как человеку очень много дала. Мажит Бегалин (прим. Режиссёр фильма «Песнь о Маншук») фронтовик, потерявший руку на фронте. Сами съемки были интересными, всё было приближено к реальному. Я так уставала! Задымлённые кадры, грязь, вся в земле, в копоти. Приходила со съемок в гостиницу и не было сил сразу мыться. Я падала на коврик у кровати, спала часа два и потом только вставала, чтобы принять душ. А главное, мы снимали в Беларуси, где всё полно воспоминаний о войне. Очень много памятников, музеев, танки стоят. Ощущение, что каждая пядь земли полита человеческой кровью. Ведь в Беларуси каждый четвёртый погиб во время войны. Ну, и принесла мне эта роль больше всего наград (улыбается).

- Вы сама никогда не хотели попробовать себя в режиссуре?

- Нет. Когда-то Нея Зоркая, кинокритик, преподававшая на высших режиссёрских курсах, говорила мне «Наташенька, мы для тебя держим место. Давай, поступай». Я сказала: «Нет, Неичка, не в свои сани не садись». Вот Катя у меня и Егор – оба лидеры, оба режиссёры. Так что я без работы не останусь (смеётся).  

- Ваш первый супруг называл вас однажды чистым листом. Вы себя чувствовали такой на тот момент?

- Тогда мы уже поженились и закончили съёмки «Первого учителя». Был новый год, и Андрей (прим. Андрей Кончаловский, режиссёр) отправил меня в Москву пораньше. Написал что-то на листочке, сложил его вчетверо и сказал: «Передай моей маме, но дай слово, что не прочитаешь». Я приехала и отдала маме, так и не прочитав. Потом прошло много лет и мама сама рассказала мне, что там он написал: «Посылаю тебе чистый лист бумаги. Что мы на нём напишем, то и будет». Сейчас эту фразу немного исковеркали. Я была совсем молоденькая, мне только исполнилось 18 лет. Но и тогда я уже не была чистым листом, у меня была за плечами школа, академическое образование – история театра, балета, музыкальная литература, всех композиторов изучали, широкое образование было кроме школьных предметов. Но я была совершенно не искушенным человеком, в этом смысле я была чистым листом.

- Последний, возможно, немного лиричный вопрос. В 1966 году вы получили приз за лучшую женскую роль на Венецианском кинофестивале «Золотой кубок Вольпи», обойдя саму Джейн Фонду, что на тот момент было просто поразительно. В этом же году родился ваш первенец, сын. Можете ли вы сказать, что 1966 год был самым лучшим в вашей жизни?

- Никогда об этом не думала, но вот сейчас вы задали мне вопрос, и я теперь думаю, что да. Мне тогда исполнилось всего 20 лет. В начале года у меня родился долгожданный Егор, а в конце, в сентябре – кстати, в сентябре у меня ещё и день рождения – я получила этот кубок за лучшую женскую роль. Никак не ожидала и ни на что не рассчитывала. Там такие претендентки были! Не только Джейн Фонда, но и Джулия Кристи, и Игрид Тулин – актриса Ингмара Бергмана, великая актриса. Вообще, они все великие. Этот год получился очень счастливый, очень!